Знаменитая фраза Ленина «Любая кухарка способна управлять государством» на самом деле не принадлежит вождю пролетариата. Эту фразу Ильичу приписали, взяв из поэмы Маяковского «Владимир Ильич Ленин».
Школьная практика разработала много приёмов, вызывающих интерес к книге, стремление познакомиться с нею. Это и выразительное чтение наиболее ярких её страниц, иногда сопровождаемое словом учителя о том, почему именно эти страницы он выбрал; и чтение по принципу «продолжение следует», когда в классе звучат остросюжетные отрывки, чтение которых обрывается на кульминации словами: «Что произошло дальше, узнаете сами»; и выставки книг с отзывами писателей, критиков, общественных деятелей, учёных; и «круглые столы» для обсуждения книги, дата которых объявляется заранее и к которым иногда готовятся не только ученики, но и их родители; литературные вечера и утренники; игровые «телестудии», в которых встречаются и ведут разговор о книге ученики-«журналисты» (чтобы о книге спорить — её нужно, конечно, прочитать); и подготовка альманахов (рукописных, с текстами стихотворений или их перечнем, но обязательно с обоснованием, почему именно эти стихотворения выбраны для включения в альманах); и лекции учителя о судьбе писателя и его книг; и уроки в библиотеке, где учащиеся наглядно знакомятся с некоторыми изданиями и где, если есть условия, можно организовать встречу с собирателями книг (библиофилами); и просмотр кинокартины или театральной постановки по мотивам произведения.
Вовсе не обязательно, вводя школьников в художественный мир писателя, прибегать к необычным, потрясающим воображение приёмам. Больше того, постоянное стремление «удивить» приводит в конце концов к обратным результатам: ребята привыкают ждать от уроков литературы щекочущих нервы «трюков», а учитель в их глазах превращается в какое-то подобие лицедея.
Иногда уже первая фраза, прочитанная «с чувством, с толком, с расстановкой», настраивает воспринимающего на определённую «эмоционально-эстетическую волну» и побуждает прогнозировать развёртывание характеров и конфликтов произведения. Откроем роман И. А. Гончарова «Обломов»: «В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек лет тридцати двух-трёх от роду, среднего роста, приятной наружности, с тёмно-серыми глазами, но с отсутствием всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворённые губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всём лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока».
Обыденное и в то же время, если вдуматься, странное, необычное начало!
Вспомним другие встречи с литературными героями. С Онегиным мы знакомимся, когда он летит «на почтовых» в дядюшкино имение. С Печориным — когда он едет на перекладных из Тифлиса. С Чичиковым — когда тот въезжает на бричке в ворота гостиницы. С Ноздрёвым — в трактире. С Базаровым — на постоялом дворе по дороге в Марьино. И т. д. и т. д.
А здесь — герой в постели. И не старик, не больной, а человек в расцвете лет! И это лежание тем более странно, что «происходит» не в деревне «на вольных хлебах», а в центре Петербурга, в доме, обитатели которого — во всяком случае большинство из них — с самого утра в движении: заняты жизненными хлопотами.
И ещё деталь: лицо и тело лежащего сливаются с его халатом.
От таких или подобных комментариев — прямой путь к освоению концепции романа, к выработке своего читательского взгляда на произведение.
Далее — этап углублённого освоения художественного произведения, связанный с его перечитыванием и анализом. Подчеркну: прежде и больше всего с перечитыванием — глав, фрагментов, всего произведения в целом. С перечитыванием, которое требует внимания к детали, к слову, ритму, архитектонике и смыслу целого.
Именно в процессе перечитывания, сопровождаемого анализом (в разных формах и разной степени глубины), формируется и углубляется отношение к тексту, постигается авторская и складывается своя, читательская концепция произведения. Общение педагога и его питомцев приобретает новые формы.